У многих людей, живущих в самых разных концах нашей планеты, переполненный нефтью Кувейт ассоциируется с богатством и процветанием. В течение долгого времени казалось, что, если бы не Саддам Хусейн, “оккупировавший эту страну в 1990 году и неоднократно угрожавший ей впоследствии”, она стала бы настоящим земным раем, в котором все живут счастливо и беззаботно под ласковым и мудрым присмотром эмира, неустанно пекущегося о благе своих подданных. Устранение Саддама, вероятно, нигде не было встречено с таким восторгом и ликованием, как в Кувейте. Однако очень скоро на смену эйфории пришло осознание новых жизненных реалий: Саддама нет, но зато имеется множество разнообразных внутренних проблем, требующих экстренного вмешательства.

КУВЕЙТЦЫ, к собственному ужасу, обнаружили, что и в их стране, справедливо считающейся самой демократической на Аравийском полуострове, предостаточно “головной боли” и уязвимых мест: растет безработица, процветает коррупция, допущены серьезные ошибки в политическом управлении, набирает силу исламистское движение, выступающее с критикой нынешнего правительства и даже стремящееся к его основательной перетряске. Ощущение неожиданно “очнувшихся” граждан, пожалуй, точнее всего выразил член парламента Мохаммед Халифа: “Мы обнаружили себя погребенными под грудой проблем, и у нас нет ни малейшего представления о том, что с ними делать. Привыкнув использовать Саддама как оправдание нашему бездействию, мы усыпили себя и погрузились в самодовольство”.

Кувейтские СМИ в эти дни полны статей и сообщений о некомпетентности правительства, мошенничестве и коррупции, отмеченной даже среди представителей правящей семьи Аль-Сабах.

Весьма показательно, что недавно деятели из двух противоположных политических станов — исламисты и либералы — обратились к Сабахам, чья династия управляет Кувейтом с 1752 года, с одним и тем же призывом: отказаться от полноты власти.

“Нам следует извлечь из судьбы Саддама хотя бы один урок: нужно предоставить больше власти народу,— заявил парламентарий-исламист Валид Табтабай. — Высший пост в правительстве должен быть предоставлен ординарному гражданину, который будет подотчетен в своих действиях”. С такой позицией выразил полное согласие и целый ряд других политиков, но ни эмир, ни другие члены правящей семьи пока никак не реагируют на подобные предложения. Принц Шейх Саад аль-Абдалла аль-Сабах является премьер-министром с 1978 года, и остальные ключевые посты в правительстве также принадлежат представителям рода Сабахов.

В последние месяцы кувейтское правительство, рассматриваемое как самое прозападное, проамериканское во всем регионе, предприняло широкомасштабную кампанию против мусульманских боевиков, совершавших нападения на американские военные подразделения, дислоцированные в этой стране. Но надо сказать, что эти акции нисколько не помешали укреплению позиций исламистов в парламенте, где они представлены влиятельной фракцией, и росту их популярности у консервативно настроенных и пользующихся уважением бедуинов.

Правда, лидеры исламистов заявляют, что они совсем не стремятся к свержению существующего порядка, а только хотят сделать его более исламским.

Политические проблемы обычно тесно связаны с экономическими и идут, как говорится, бок о бок. Несмотря на нефтяное богатство, в Кувейте не наблюдалось мало-мальски заметного экономического развития с начала 80-х годов.

“Нашему правительству не хватает видения. У нас не было сделано ничего сколько-нибудь значительного за последние три десятилетия”,— заявил бывший министр информации Саад бин Тифлах, принадлежащий к либеральному лагерю.

Экономика Кувейта, находящаяся в основном под государственным контролем, почти полностью зависит от экспорта нефти. Что же касается иностранных и частных инвестиций, то они крайне невелики. В то же время необходимо помнить, что огромнейшая часть прибыли, получаемой этой страной от продажи своего “черного золота”, идет на зарплату и прочие нужды населения, ибо в Кувейте — государстве “всеобщего благоденствия” — действует система, при которой принято заботиться о человеке буквально с момента его появления на свет и чуть ли не до могилы.

В последнее же время все чаще слышны разговоры о недостатках привычной системы, напоминающей в чем-то социалистическую, о ее неадекватности новым потребностям и, соответственно, о необходимости приватизации и проведения экономической реформы. Но от разговоров до конкретного дела, судя по всему, еще довольно далеко. “Правительство очутилось как бы перед стеной. С одной стороны, оно не может предоставить работу каждому, а с другой — нельзя заставить частных предпринимателей нанимать людей на работу”,— констатирует политолог Ахмед аль-Багдади. По его словам, “государственные учреждения переполнены, и некоторым служащим даже говорят, чтобы они отправлялись домой и приходили лишь в конце месяца за зарплатой”.

В стране отмечается внушительный рост населения, а работы становится меньше. К тому же частный сектор откровенно предпочитает нанимать эмигрантов, которым можно платить меньше, чем кувейтцам, и которых можно уволить в любой момент.

Некоторые экономисты пишут и о наличии “скрытой безработицы”, оцениваемой ими в 50 процентов, ибо большинство государственных должностей считается непродуктивными и даже откровенно лишними.

Аналитики и всякие прогнозисты предрекают еще более нелегкие времена в будущем из-за явного омоложения населения: примерно половине кувейтцев ныне меньше 15 лет. Нужна срочная реформа и главное — приватизация, единодушно заявляют местные и зарубежные эксперты, но как ее осуществить на практике, похоже, никто не знает.

Какое будущее ожидает Кувейт, в котором кое-кто еще совсем недавно видел образец для подражания и в котором обнаружилось столько уязвимых мест в послесаддамовскую эру? Не предстоит ли этому государству ознакомиться вскоре на собственном опыте с пресловутой “шоковой терапией”? Вряд ли сегодня можно со всей определенно-стью ответить на эти вопросы. Ясно, пожалуй, лишь одно: эта маленькая страна, продолжающая оставаться, на поверхностный взгляд заезжего обывателя, столь благополучной и хорошо “упакованной”, находится накануне радикальных перемен — как политических, так и экономических.

Валентин ПРУССАКОВ.