Двойная трагедия в российском небе в очередной раз высветила характер общества, в котором мы живем. Мы обитаем в некоем виртуальном мире, в котором одно и то же событие может быть представлено, в зависимости от политической конъюнктуры, и национальным праздником, и национальной катастрофой. Одно и то же действие может быть квалифицировано и как героический подвиг, и как преступление. Или вообще никак не квалифицировано, а просто предано скорейшему забвению. Обо всем этом заботятся исполнительные власти, прокуратуры и суды, государственные телеканалы. При этом критерий оценки зависит не от объективного содержания дела, а от того, как данное событие может повлиять на рейтинг Путина.

Если террористический акт будет признан событием «своевременным», то есть полезным для сплочения всех «россиян» вокруг своего волевого и энергичного президента (как это было в 1999 году), то за него сойдет любой взрыв бытового газа. Не дожидаясь никаких результатов расследований, сразу же будут указаны его вдохновители, организаторы и исполнители, коих в очередной раз будет обещано замочить в сортире. А всем сомневающимся в правоте скороспелых оценок посулят обрезание. Если же событие не вписывается в планы укрепления рейтинга, то даже самый явный теракт будет толковаться вкривь и вкось до тех пор, пока другие события не вытеснят его из памяти большинства.

Именно последнее и началось ныне вокруг очередной катастрофы. Самого факта, беспрецедентного в истории гражданской авиации, никто отрицать, конечно, не может. Всем достоверно известно, что два авиалайнера, вылетевшие с небольшим интервалом из столичного аэропорта «Домодедово» в Сочи и Волгоград, практически одновременно разрушились по неизвестной причине высоко над землей, на самом стабильном и безопасном участке полета. Вероятность случайного совпадения двух таких и без того маловероятных событий исчезающе мала. Следовательно, — сразу рассудили все, кто об этом услышал, — причина, хотя и неизвестна, но явно не случайна. Тем более что катастрофа произошла около 23:00, что сразу заставило подумать либо о часовом механизме, приводящем в действие адскую машину, либо о нажимающем кнопку террористе-смертнике.

Вскоре стали поступать и документальные данные, прямо свидетельствующие в пользу версии террористического акта. В 8.28 по московскому времени авиакомпания «Сибирь», которой принадлежал летевший в Сочи Ту-154, опубликовала на своем сайте телеграмму, полученную Центром управления полетами авиакомпании от начальника смены военного сектора Главного центра Единой системы организации воздушного движения РФ сразу же после исчезновения самолетов с экранов радаров: «24.08.04 Г В МОСКОВСКОМ ЗЦ И РОСТОВСКОМ ЗЦ ОДНОВРЕМЕННО ПРОПАЛИ ОТМЕТКИ ОТ ТУ154 И ТУ134. НА ОДНОМ СРАБОТАЛА СИГНАЛИЗАЦИЯ О ЗАХВАТЕ. ПРОШУ УСИЛИТЬ БДИТЕЛЬНОСТЬ В АЭРОПОРТАХ ВО ВРЕМЯ ДОСМОТРА ПАССАЖИРОВ И ПОСАДКИ ИХ В САМОЛЕТ». Кроме того, представитель ГУВД Ростовской области информировал, что «за минуту до гибели самолета в дежурную часть линейного отдела внутренних дел Ростова поступило сообщение от диспетчера Свиридова о нападении на экипаж самолета».

Могла ли устроить кремлевские власти такая информационная обстановка? Разумеется, не могла! После взрыва в московском метро, после убийства Кадырова, после нападений боевиков на Назрань и Грозный да еще накануне президентских выборов в Чечне новый широкомасштабный теракт никак не вписывался в оптимистическую картину почти что уже достигнутой «полной и окончательной победы» над террористами. Поэтому сразу же были предприняты меры информационного противодействия.

В 10.30 информагентства передали сообщение анонимных «компетентных ведомств РФ» о том, что разбившийся под Ростовом самолет Ту-154 перед катастрофой подавал только сигнал «SОS» и никаких других сигналов с бортов самолетов не поступало. С этого момента ни о телеграмме (которую, кстати, должна была получить не только «Сибирь», но и все другие авиакомпании и аэропорты страны), ни о диспетчере Свиридове никаких упоминаний в официальных сообщениях уже не было. Дальше — больше. Обломки летевшего в Сочи Ту-154 были обнаружены в Ростовской области лишь утром, а уже в полдень начальник Центра общественных связей ФСБ РФ Игнатченко публично заявил, что «исследование обломков самолетов не выявило признаки того, что на их борту имели место теракты либо взрывы». Даже неспециалистам ясно, что за несколько часов никакого «исследования» обломков, разбросанных в радиусе многих километров, провести невозможно. Если верить газете «Коммерсантъ», то один из взрывотехников, работавших в Ростовской области, сказал ее корреспонденту: «Наши ребята еще к работе не приступили, когда услышали по радио, что они уже не нашли следов теракта».

Тем не менее соблюдать некоторые приличия все же следовало. И потому вечером на совещании у Путина Генеральный прокурор Устинов говорил, что версия теракта разрабатывается в качестве одной из многих других. Однако на следующий день эту версию попытался отмести председатель госкомиссии по расследованию катастроф министр транспорта Левитин. Он заявил, что на Ту-154 была нажата только кнопка «SОS», что у комиссии нет информации о предполагаемой террористке-смертнице, и, наконец, что сам он не видит связи между двумя авиакатастрофами. Аргументация в пользу отсутствия связи поразительная: «самолеты принадлежали разным авиакомпаниям, летели в разные города. Я думаю — это не тот вариант». Между прочим, 11 сентября 2001 года самолеты также принадлежали разным авиакомпаниям и направлялись в разные города, но вылетели они все же из одного, Бостонского, аэропорта.

Однако тут же в механизме опровержений случился какой-то сбой. Практически одновременно с Левитиным полномочный представитель президента в Южном федеральном округе Яковлев заявил, что версий достаточно много, однако, по предварительным данным, специалисты склоняются к версии взрыва, и основной версией трагедии все же остаются теракты: «Что-то произошло очень быстро, и экипаж не успел ничего сообщить диспетчерам». Остается неясной и ситуация с бортовыми самописцами, фиксирующими переговоры экипажей. По одним сообщениям, они целы, легко читаются, но на них ничего существенного не записано. По другим — они сильно повреждены, и расшифровка записей потребует много времени.

Эти противоречащие друг другу заявления представителей спецслужб и высших должностных лиц можно при желании объяснить стремлением запутать организаторов преступления, усыпить их бдительность: мол, ищем не вас, а поставщиков некачественного керосина. Но ясно, что террористы — не наивные дети и на такие удочки не попадаются. Террористов, конечно, ищут. Найдут ли, другой вопрос. А мы пока видим, что в высших эшелонах власти происходит своеобразное «перетягивание каната». Может быть, это тривиальное ведомственное спихивание ответственности друг на друга, маневры вокруг того, кому платить «страховые» и прочее. Может быть, различное понимание того, какая интерпретация событий наиболее выгодна в данный момент правящему режиму. А может быть, и проявление каких-то более серьезных противоречий в правящей верхушке. Во всяком случае налицо явные признаки того, что власть пребывает в некоторой растерянности.

Что делать в такой ситуации Путину?

То же самое, что он проделывал уже не раз, когда происходящее было невыгодно для его имиджа и рейтинга, — отстраниться. Не очень внятные соболезнования, обращенные не к народу, а к собравшимся в его кабинете силовикам, указ об объявлении траура, дежурные указания расследовать, помочь семьям погибших... А в остальном — сделать вид, что ему известно не больше, чем знают в любом медвежьем углу, и неизвестно ничего из того, что положено знать президенту огромной ядерной державы.

«Господин президент, что произошло с подводной лодкой «Курск»?» — «Она утонула...» «Господин президент, что произошло с самолетами?» — «Они упали...»

И вряд ли мы дождемся чего-либо большего.

Александр ФРОЛОВ.