Проблема взаимоотношений коммунистов и избирателей мегаполисов, да и больших городов вообще, является классической в политике. Учитывая, что большие города (и особенно, столицы) являются, согласно ленинскому определению, нервом современной цивилизации и тот, кто политически в них преобладает, практически господствует над всей «нервной системой» общества, компартии в XX веке всегда прилагали особые усилия для расширения своего влияния в столичных городах и ведущих экономических и индустриальных центрах.

Итогом политической и избирательной работы русских большевиков (на выборах в Государственные Думы начала XX века) и позднее европейских компартий стало превращение именно мегаполисов в избирательный оплот коммунистов. Так было в 50-80-е годы ушедшего столетия, в эпоху взлета комдвижения, в Италии, Франции, Испании.

В современных российских условиях ситуация здесь носит иной характер. Вплоть до последнего времени именно столицы – Москва и Санкт-Петербург, – а также крупнейшие города оставались слабым звеном в цепи электоральной работы КПРФ.

Причин тому было несколько.

Во-первых, острота экономического кризиса и упадка в этих центрах долгое время ощущалось гораздо слабее, чем в целом по стране.

Во-вторых, колоссальное разрастание «теневой» экономики позволяло значительным слоям населения городских центров «присасываться» к источникам такого рода финансовых потоков, компенсируя материальные потери в «открытой» трудовой деятельности.

В-третьих, огромный бюрократический аппарат – как государственный, так и частного сектора – долго сохранял способность всасывать - и обеспечивать материально - наиболее подготовленные, энергичные, трудоспособные группы горожан (особенно – молодого и среднего возраста). Тем самым происходила нейтрализация именно тех социальных групп, которые объективно могли бы стать движителем протестного движения и ядром электоральной поддержки оппозиции.

В-четвертых, стимулирование властями – особенно на начальной стадии «реформ» - безудержной торгово-предпринимательской деятельности не только удовлетворило текущие запросы значительного числа жителей мегаполисов (особенно самых молодых), но и создавало иллюзию социальной перспективы – по принципу: «правильный миллионер начинается с чистильщика ботинок».

В-пятых, именно население городских центров находилось под постоянной и плотной «опекой» со стороны прорежимных СМИ. Завоевание социалистической эпохи – развитая система культурно-информационного потребления – превратилась в канал политико-психологической обработки масс.

В-шестых, социальный контроль за настроениями и поведением граждан со стороны различных управленческих институтов (от начальника в госучреждении до хозяина на фирме) предостерегал людей от «резких» политических шагов, заставляя держаться за рабочее место и не рисковать им ради «политики».

В-седьмых, именно города превратились в очаги активной маргинализации, где вырабатывался новый тип «народной личности» - люмпенизированной, если и не в социально-экономическом, то в психологическом и моральном плане.

В-восьмых, близость к очагам власти и институтам государственного подавления ставила КПРФ в столичных городах и мегаполисах в очень щекотливое положение, заставляя постоянно просчитывать свои действия по принципу «шаг влево – шаг вправо»…

В итоге на выборах рубежа XX – XXI веков КПРФ получала столицах в полтора-два раза меньший, чем в среднем по стране, процент голосов.

Ей не удалось сформировать здесь сколь-либо массовую кадровую опору (например, 20 тыс. коммунистов на 10 млн. жителей Москвы – нонсенс).

Она не смогла выработать свою особую тактику и стратегию работы со столичным населением, технологически действуя в мегаполисах примерно так же, как в средних поселениях и деревнях.

Перелом ситуации наметился после выборов 1999-2000 годов. Снизилась политика администрации В.Путина по «доведению до конца» ельцинского курса общественной ломки России.

Среди играющих здесь главную роль процессов целесообразно выделить следующее.

1.Стал быстро иссякать запас «подкожного жира» у власть имущих сил – т.е. те «бешеные» деньги, которые были ими получены в результате тотального разграбления бывшего общественного сектора национальной экономики, крохи от которого шли на подкормку столичного населения. Спектр социальных возможностей резко сузился.

2.Оказалась задавлена система «малого бизнеса», не выдержившая налогового пресса и бюрократического вымогательства.

3.Произошло перенасыщение чиновничьего аппарата, утратившего свои былые абсорбирующие способности.

4.Торговать «по малому» стало во многом нечем – зона торговли также оказалась поделена и разделена.

5.Угасла восторженность от «новизны», вызванная в столичных кругах (особенно интеллигентских) перестройкой и рыночными «реформами». Революция ожиданий в целом провалилась. Началась «контрреволюция» разочарований.

6.Маргинальное состояние огромных масс горожан стало (пока отчасти) трансформироваться в жажду «чувства локтя», в потребность опереться на некую силу, способную защитить, помочь, открыть жизненные перспективы. Начиная с 2002-2003 года именно в настроениях жителей мегаполисов вдруг более и всего стали заметны настроения разочарования (38 процентов случаев), а также усилились чувства обманутых надежд (21 процент против 24 процентов у жителей сел), гнева (7 и 6 соответственно), растерянности (16 и 16) и так далее.

Партии власти – в широком смысле этого понятия - себя в этом плане скомпрометировали. Новых политических образований не возникло. Так что осталось одно: КПРФ, как единственная сила и оппозиционная инстанция. Интерес к ней резко пошел вверх.

Гр.1
Пусть не сейчас, так в будущем: если КПРФ обновится и докажет свою способность помогать людям, Вы проголосуете за нее?
(доли групп в процентах)

Беда заключается в том, что в ответ на этот интерес у КПРФ нет эффективных каналов для связи с этими массами. Ей не удастся (гр.1) сломать главный стереотип сознания обитателей мегаполисов – быть либо за власть, либо «самим по себе». Не разработан алгоритм практического взаимодействия. Нет организующей системы и точек опоры в городском социуме. Не выработаны близкие этим людям идеологические постулаты, лозунги. А главное – нет притягательного для них образа будущего. Отсюда слабая реализация (в том числе электоральная) возникающих возможностей.

Столица идет во многом во главе процесса политико-психологической переориентации мегаполисов.

Неудовлетворенность жизнью тут особо остра – 44 процента москвичей (против 32 процентов всех россиян) ощущают разочарование от жизни, 25 (против 23) обмануты в своих надеждах, 16 (против 14) растеряны, только 22 (против 29) сохраняют спокойствие.

Москвичи пока более других ориентированы на Путина – считают, что возлагавшиеся на него надежды более или менее сбылись, 73 процента столичных обитателей против 55 процентов всех избирателей страны.

Твердый электорат Компартии в столице почти вчетверо меньше, чем в целом по стране – 5 процентов против 18.

И вместе с тем, уже 29 процентов москвичей (при 35 процентах в электорате страны в целом) заявляют, что хотели бы усилить КПРФ в итоге выборов 2003 года (см. гр. 2).

Гр.2
Вы хотели бы, чтобы в итоге думских выборов 2003 г. усилилась КПРФ?
(доли групп в процентах)

Табл.1
В какую сторону следует развиваться КПРФ?
(доли групп в процентах)

Табл.2
Под каким именем КПРФ выгоднее идти на выборы? (доли групп в процентах)

Плюс к тому, образ КПРФ как русской и национально-освободительной силы уже существует в умах 19 процентов жителей столицы против 23 в избирательном корпусе вообще.

Москвичи очень четко – как, впрочем, и большинство россиян – решают и вопрос о том, под каким именем Компартии идти на выборах. Более 35 процентов хочет, чтобы это было собственное имя КПРФ. И только 12 процентов – за присовокупление к нему и имени НПСР (табл.2).

Иначе говоря, предел электоральных шансов Компартии в Москве – 29-35 процентов, т.е. он в 5-6 раз шире устойчивого ядра в лице ее сторонников.

В силу этого процесс «урбанизации», а тем более «мегаполизации» коммунистического электората протекает медленно.

Скажем, именно в мегаполисах «феномен Путина» - выраженный в его пресловутом рейтинге – все еще наиболее эффективен: (здесь считают, что он более или менее «оправдал надежды» 70 процентов жителей против 51 в деревне). А готовность либо вероятность голосования за КПРФ минимальна – 34 против 51 соответственно.

Именно в мегаполисах Компартия все еще проигрывает политико-психологическую войну.

Табл.3
Что случится, если коммунисты одержат победу на парламентских и президентских выборах 2003-2004 гг?
(доли групп в процентах)

В частности, неверие в возможность избирательного прорыва к победе КПРФ (гр.2) носит среди жителей мегаполисов практически всеобщий характер: 28 процентов жителей мегаполисов и 62 процента обитателей больших городов. Именно жители мегаполисов (табл.3) в большей мере, чем все россияне, верят, будто с победой КПРФ в стране начнутся гражданская война, ГУЛАГи, что Компартия не справится с управлением страной. В итоге усиления КПРФ сейчас не хотят (гр.3) прежде всего обитатели мегаполисов.

Гр.3
Если брать в целом: Вы лично – сторонник нынешней власти или оппозиционер?
(доли групп в процентах)

Поэтому избирательный корпус КПРФ продолжает быть своего рода антиподом электората «Единой России». За коммунистов голосуют 14 процентов обитателей крупнейших городов, за единороссов - 33 процента.

При этом политическая «цена» голосов крупнейших городов для КПРФ и ЕР различна. Нехватку сил в мегаполисах Компартия в известной степени заменяет голосами в малых поселениях и деревнях (28 процентов), а также – уже – и в больших городах (24 процента), которые подтянулись к традиционному электоральному плацдарму партии. Для КПРФ мегаполисы – это направление прорыва, развития, расширения влияния.

Для ЕР мегаполисы – это всё. Ничего другого - в плане электоральном - у нее просто нет. Все прочие – от жителей больших городов до обитателей деревень – голосуют за ЕР вдвое-втрое реже, нежели жители мегаполисов. Утрать ЕР первенство в последних, и её крах будет предрешен. Больше ей опереться не на что.

Иначе говоря, электорат столиц и главных экономических центров есть будущее для КПРФ и настоящее (вкупе с прошлым) для ЕР.

Табл.5
Какие движения и партии Вы поддержите на выборах в Госдуму, будь они завтра?
(доли групп в процентах)

Можно предположить, что расширение массовой базы ЕР в таком контексте также во многом лежат на путях дальнейшей монополизации избирательного потенциала мегаполисов. Главным образом через отнятие сторонников у других прорежимных партий (табл.5). Например, у СПС, чей избиратель в массе своей – житель именно больших городов: за него голосуют 9 процентов их жителей и всего 3 процента сельчан. Или у «Яблока», электорат которого весьма равномерно - по 5-7 процентов сторонников – пополняется отовсюду.

Для КПРФ же проблема мегаполисов – это вопрос взаимоотношений с тем обширным слоем россиян (до трети всех избирателей) который, в принципе, давно готов голосовать за коммунистов, но никак на это не решится.

Если в среде твердо голосующих за Компартию избирателей 49 процентов составляют обитатели малых поселений и деревень (они и делают политико-психологическое лицо её электората), то в потенциальном электорате такую же типообразующую роль играют уже жители мегаполисов (39 процентов его состава).

Уже сейчас по возможности голосования за КПРФ (см. гр.4) избиратели крупных городов и мегаполисов опережают жителей малых городов.

Гр.4
Иногда люди говорят, что проголосовали бы за КПРФ, да бесполезно «тратить» на неё голос – коммунистам все одно не дадут победить. Это так?
(доли групп в процентах)

Социальный портрет данного избирателя: это или мужчина или женщина (в «старом» электорате КПРФ гораздо больше мужчин), в возрасте до 45 лет, с высшим образованием и приличным по нынешним временам заработком (61 процент имеет от 2 до 10 тысяч рублей в месяц), имеющий возможность покупать не только необходимое, но и вещи длительного пользования и даже вообще-то «что понравится». Он более оптимистично, чем «старые» сторонники КПРФ, смотрит на жизнь, и до недавних пор чаще всего (48 процентов случаев) голосовал за прорежимные партии.

Д.с.н. В.П.Пешков
Д.и.н. С.И.Васильцов.