Будущее нашего села, а потому и продовольственная корзина горожанина, в решающей мере зависит от того, какой курс аграрной политики возобладает в ближайшие несколько лет. Для выбора определилось три варианта: либеральный, нео-столыпинский и нео-НЭПовский.

Первый из них, либеральный, берет начало от программ "шоковой терапии" Е. Гайдара и "500 дней" Г. Явлинского. Он исходит из признания, что природные условия сельскохозяйственного производства в границах России, отделившейся от южных республик СССР, примерно в 3 раза хуже, чем в странах, способных наполнить наш продовольственный рынок. В этом нет натяжки, поскольку не только осадками, но и теплом наше сельское хозяйство обеспечено крайне скудно. Достаточно вспомнить, что северная граница США проходит по линии Миллерово-Волгоград, а земледельческие районы Канады и большей части Западной Европы заканчиваются на широте Орел-Тамбов-Барнаул.

Уже поэтому естественно, что при равном уровне обеспеченности техническими ресурсами и равном качестве труда, российское земледелие в условиях свободно-рыночной экономики не может быть конкурентоспособным. Отсюда логичный вывод: российское село- "черная дыра" нашей экономики, а потому неразумно тратить средства на спасение того, что обречено банкротству, ввиду естественно худших условий хозяйственной деятельности. Расчеты это легко подтверждают.

Так известно, что в последние годы на импорт продовольствия мы расходуем около 12 млрд. дол., покрывая одну треть рыночного спроса населения страны. Следовательно, достаточно изыскать на импорт дополнительно 24 млрд. долларов, и можно будет полностью снять проблему производства продовольствия в неблагоприятных природных условиях России. Получить эти дополнительные 24 млрд. совсем не сложно, если увеличить экспорт нефти на 150 млн.т, за счет роста ее добычи до 450 млн.т (в 1990 г. было добыто 506 млн. т). Число занятых в нефтяной промышленности, в таком случае, возрастет всего на 0,1 млн. человек, но одновременно высвободятся из АПК свыше 9 млн. работников, 10 млн.т горючего, 2 млн. т. удобрений и др. ресурсы, отпадет нужда в затратах на подготовку огромной армии специалистов сельского хозяйства.

Само собой разумеется, что это не отрицает оазисного выживания сельскохозяйственного производства на плодородных землях Черноземья, С. Кавказа, в пригородных хозяйствах, специализирующихся на производстве скоропортящейся продукции. Но поскольку либеральный курс аграрной политики в целом предполагает свободно-рыночное состязание российского и зарубежного села, где шансы первого явно неперспективны, то реально это означает курс на свертывание отечественного агросектора. Вот почему в программе Г. Грефа особо подчеркивалась недопустимость поддержки сельхозпроизводителей субсидиями, компенсациями, другими льготами, (иначе рынки сельскохозяйственной продукции могут быть существенно искажены); предусматривалось "уменьшение доли госзакупок" (с. 324), "сокращение государственных программ товарного кредита, взаимозачетов", "освобождение от излишней рабочей силы, от содержания объектов социальной инфраструктуры" (с. 317); "сокращение финансирования прикладных исследовательских программ" (с. 329).

Забота о судьбе "излишней рабочей силы" в программе Г. Грефа выразилась в рекомендации- "развитие несельскохозяйственной занятости в сельской местности, проведение с этой целью переобучения работников, консультирование их по отдельным видам деятельности, упрощение процедур открытия предприятий малого предпринимательства, проведение общественных работ" /с. 328/. Сомнений в части перспектив продовольственной безопасности в случае свёртывания отечественного производства вообще не просматривается, видимо, исходя из предположения, что в условиях свободного рынка зарубежные поставщики всегда будут заинтересованы в жизнеспособности российских потребителей их продукции.

Если курс аграрной политики российских либералов в целом можно определить как антикрестьянский, прозападный, соответствующий интересам той части нашей буржуазии, которую принято называть компрадорской, то

второе направление аграрной политики, выражающее интересы национальной буржуазии, правомерно считать нео-столыпинским. Оно исходит из убеждения, что несмотря на худшие природные условия сельскохозяйственного производства, вложения капитала в АПК России способны быть достаточно привлекательными для внешних инвесторов, если государство не будет устраняться от регулирования экономики, будет содействовать получению предпринимателями в АПК не меньшей прибыли, чем в других отраслях и за рубежом.

Реально ли это? При определенных условиях - бесспорно. Например, известно, что в себестоимости зарубежного продовольствия высокий удельный вес занимают рентные платежи, размер которых тем больше, чем дороже в той иной стране земли сельскохозяйственного пользования; велики расходы на оплату труда, налоги и другие социальные издержки. Поэтому, если ориентироваться в основном на частных инвесторов, то с позиции нео-столыпинцев, главными направлениями создания благоприятного для АПК России инвестиционного климата должны стать три "кита":

- сохранение низкой оплаты труда сельскохозяйственных рабочих (в настоящее время она в 34 раза ниже, чем в США, но важно еще закрепить её значительное отставание от оплаты в российской промышленности);

- помощь инвесторам в приобретении максимально дешевой земли (опыт саратовских аукционов показал, что сегодня обнищавшие крестьяне соглашаются продавать землю по ценам в 80-120 раз ниже цены земель аналогичного качества в США);

- защита отечественного рынка продукции АПК от недобросовестной конкуренции импортёров, от прогрессирующего диспаритета цен, коррупции, рэкета и т.д.

Определенные различия в аграрной политике нео-столыпинцев и либералов касаются не только отношения к государственному регулированию рыночных отношений. В части земельного оборота нео-столыпинцев вполне устраивает аренда, тем более что она (так же, как лизинг техники) позволяет начинать предпринимательскую деятельность с многократно меньшими затратами первоначального капитала, снижает риск потерь от колебаний конъюнктуры валютного, земельного, товарного рынка.

Различны их подходы и к судьбам сельского населения. Для либералов это проблема экономически мало значимая - на уровне затрат по уборке щепок от рубки леса бесприбыльных коллективистских отношений. Для нео-столыпинцев это проблема резерва самой дешевой рабочей силы, в том числе для несельскохозяйственных отраслей, где конкурируя с выходцами из городских семей, они будут минимизировать расходы предпринимателей на оплату труда. Поэтому, например, в "Основных направлениях агропродовольственной политики Правительства РФ на 2001-2010 гг.", подготовленных под руководством ответственного секретаря Совета по аграрной политике при правительстве РФ С.В. Киселева , однозначно указывалось, что к 2010 г. реальные доходы россиян должны оставаться заметно меньшими, чем они были в 1990 г. Значит, "не приходится рассчитывать на существенное увеличение спроса на продукцию АПК", а потому и не должна ставиться задача восстановления "дореформенного уровня производства в сельском хозяйстве и уровня потребления продовольствия населением /с.8/.

Примечательно, что хотя одобренный Правительством 27.07.2000 г. вариант основных направлений агропродовольственной политики РФ аккумулировал в себе как либеральные, так и нео-столыпинские идеи, но на практике в последние 8 месяцев события на аграрном фронте в основном развивались по варианту Г. Грефа: диспаритет цен увеличивался, физический объем бюджетного финансирования села сокращался, безработица в сельской местности росла, вымирание материально-технической и социальной базы села ускорялось, смертность повышалась.

Третье направление возможного курса аграрной политики в России- нео-НЭПовское. Принципиальное его отличие от двух предшествующих в том, что в качестве высшего критерия эффективности решения аграрных проблем оно определяет рентабельность не по размеру полученной на всех предприятиях прибыли, а с более общих позиций народнохозяйственной, мультипликативной эффективности.

Когда приверженцы либеральных и нео-столыпинских программ ориентируются на варианты, обещающие большую массу предпринимательских прибылей, они справедливо отмечают, что рост прибыли позволяет увеличить налоговую базу бюджета, а с увеличением доходов бюджета расширяются возможности создания новых рабочих мест, выплаты пособий по безработице, можно больше расходовать средств на борьбу с такими пороками малообеспеченности и страстной погони за прибылью, как малограмотность, высокая смертность, преступность. Сторонники нео-НЭПовских программ исходят из обратного. Их принцип - "лучше меньше сорить, чем много убирать". Поэтому они предлагают такие решения, которые должны изначально сокращать малообеспеченность и преступность, сохранять рабочие места. Недобор предпринимательской прибыли и даже бюджетное финансирование их не пугает, если в конечном счете эти потери окажутся меньше эффекта от сокращения безработицы, заболеваемости и т.д.

Поэтому нео-НЭПовские аграрные программы нацелены на радикальное преодоление диспаритета цен в пользу сельского хозяйства, ориентируют на недопущение отчуждения производителей от собственности на условия и результаты производства, а значит, на сокращение сельской безработицы, сохранение бесплатности землепользования. Нео-НЭПовский подход исходит из целесообразности высоких темпов роста доходов трудящихся семей - в качестве инструмента стимулирования роста платежеспособного спроса на отечественное продовольствие, решения проблемы сбыта продукции, произведенной в относительно менее благоприятных природных условиях России.

К сожалению, данный вариант аграрной политики пока не стал предметом серьёзного рассмотрения на правительственном уровне, хотя казалось бы, успех НЭПа в 20-е годы - достаточно весомый аргумент в его пользу. Особенно потому, что в то время удалось вывести сельское хозяйство из послевоенной разрухи всего за 5 лет, причем, без зарубежной помощи, без купли-продажи земель, без призывов к "освобождению от излишней рабочей силы, от содержания объектов социальной инфраструктуры" и т.п.

Конечно, с тех пор многое изменилось, Возрождение современного сельского хозяйства - дело весьма капиталоёмкое. Но важно учесть, что на основе нео-НЭПовских программ возможно привлечение вполне достаточных ресурсов, чтобы пусть не за 5, так за 8-10 лет вернуть России дееспособный и народнохозяйственно эффективный АПК. Назову лишь некоторые из этих ресурсов: принудительный возврат нескольких сот миллиардов дол. криминально вывезенного за рубеж капитала, ужесточение контроля за внешнеэкономическими операциями, на которых мы ежегодно теряем десятки млрд. дол.; стимулирование повышения валютного курса рубля, который ныне искусственно завышен более чем в два раза; преодоление паразитарного посредничества в системе товарно-денежного оборота, подавление засилья олигархов и т.д.

Выбор курса аграрной политики - это выбор будущего России. Какой из трёх рассмотренных вариантов возобладает, в конечном счете определится на арене политической борьбы. Поэтому, зовущие к неучастию в такой борьбе - если не наивны и трусливы, то обязательно лукавы.