В КОНЦЕ НОЯБРЯ Пущинская ячейка КПРФ принимала в свои ряды новых членов. Четверо из пяти, подавших заявления,— молодые люди в возрасте “после дембеля”. Секретарь первички Александр Бугаенко был рад этому обстоятельству и несколько раз подчеркнул, что “в наши ряды вливается живая кровь”. 

Я с любопытством посматривала на парней: если кто-то считает, что коммунизм — идеология ушедшего тысячелетия, как тогда понять этих ребят? Глубинное движение души?

— Больно смотреть на непаханые поля, в нашем отделении пустует полторы тысячи гектаров пашни,— лаконично ответил Алексей Щербаков из деревни Большая Городня.— Я пришел сюда с огромным желанием хоть что-то изменить в нашей жизни. 

Сергей Артамонов, служивший в войсках МЧС, профессиональный спасатель, тоже из Большой Городни — умирающей деревни в ста километрах от Москвы. Когда у Сергея спросили номер телефона и место работы, он ответил не сразу. Телефонов в деревне отродясь не было, а после армии бывший спасатель остался без работы. Когда уходил на службу, в деревне еще теплилась жизнь: в коровнике обитало большое стадо коров, на полях работали трактора, действовала амбулатория. Вернулся назад к полной разрухе. Воду в селе носят из колодца... Жизнь бьет ключом только на дачах, построенных москвичами близ села. Там есть и водопровод, и отопление. По выходным богатеи приезжают из Москвы в роскошных машинах. 

Алексей Кузнецов, отслуживший в Ракетных войсках, вернулся после армии домой в деревню Щеболово. Работать негде. Устроился шофером на погрузчике. В гололед бывший ракетчик посыпает с лопаты песком опасные участки Симферопольской трассы. Перспектив устроиться получше — почти никаких. Денег на учебу нет.

Жизнь в Щеболове мало чем отличается от других сел подмосковной глубинки. Власти предержащие вспоминают о них только накануне выборов. Сумасшедшая волна агитации докатывается сюда в виде красочных рекламных плакатов и бодрых лиц представителей “Единой России” и прочих партий. Они сладко поют о своих секретах счастья для России. И под эту музыку славно растут за околицей сел дачные кооперативы, а на некогда тучных совхозных нивах — одуванчики.

В России разве что младенцы не знают, что дальше так жить нельзя. Двадцатишестилетний Александр Макаров уверен, что менять жизнь надо с отношения к земле. Он единственный кормилец в семье, на его руках сестра-инвалид и мать. Решение быть коммуни-стом обдумал серьезно.

В группе поддержки вступавших в ряды КПРФ была одна девушка, Маша Савенкова. “Я пока не могу вступить в партию, мне только 16 лет. Придет время, я подам заявление и приведу сюда своих друзей,— говорит Маша.— И ребята также приведут своих товарищей”.

Прием в партию накануне выборов… Это напоминало получение партбилетов перед атакой, перед сражением. Никто не говорил высоких слов, но мотив был ясен: “За Родину!”

Любовь ЖУРАВЛЕВА.

г. Пущино,

Московская область.