В РАСКОЛОТОМ обществе РФ вновь кипят страсти вокруг нашего исторического прошлого, высказываются самые крайние взгляды, а овладевшие СМИ «либерал-демократы» громоздят горы лжи по поводу якобы преступной деятельности ВЧК, его руководителя Ф.Э. Дзержинского, всего Совета Народных Комиссаров и вообще Советской власти. На печально знаменитой передаче по НТВ «Свобода слова» 4.10.2002 все это проявилось особенно отчетливо. Можно понять в какой-то степени малограмотного в историческом плане А.Макаревича с его запрограммированным заявлением о своей ненависти к Советской власти. Но никак нельзя понять остепененного историка Ю.Афанасьева, расписывавшего злодеяния Советской власти, ВЧК, Дзержинского. Неужели он забыл, что в методологии изучения прошлого есть важнейшие принципы историзма и объективности, т.е. строгого учета исторических условий, в которых происходили те или иные события. Конечно, уважаемый ректор РГГУ эти принципы знает, но как и не ученые его сотоварищи толкует (а вернее, извращает) историю прошлого своей страны ради сиюминутных выгод для нынешних властей предержащих и, конечно, для себя.

Итак, основное внимание «либерал-демократы» сосредоточили на красном терроре в годы Гражданской войны, которая является обострившейся до крайности вооруженной формой борьбы за власть между массами людей различных классов и социальных групп. Победа Октябрьской революции вызвала ожесточенное сопротивление свергнутых классов внутри страны и их союзников на мировой арене. Эти силы стремились восстановить в России прежние порядки и вернуть ее в мировую капиталистическую систему. С таким же ожесточением взявшие власть в стране социальные группы, и прежде всего рабочий класс, стремились удержать ее в своих руках.

Россия не была ни первой, ни единственной страной, которая прошла через горнило этой войны в новое и новейшее время. Гражданские войны в Англии, Франции. Северной Америке, Испании, Турции, Китае — вот далеко не полный их перечень. Все они отличались большой ожесточенностью, длительностью, потерей многих миллионов человеческих жизней.

Факты свидетельствуют, что большевики вовсе не хотели Гражданской войны в своей стране, прилагали болышие усилия чтобы ее избежать. Историку Ю.Афанасьеву достаточно было взять в руки 31-и, 32-й, 34-й тома ПСС В.И. Ленина (которого он когда-то очень широко цитировал), чтобы убедиться в этом. Именно вождь большевиков, а вместе с ним и партия, исходили вплоть до 3—4 июля 1917 г. из возможности и желательности мирного развития революции после свержения царизма Кто помешал превратиться этой возмохности в действительность? Только не большевики, а Временное правительство, в которое входили как представители Буржуазных партий, так и социалистических — эсеров и меньшевиков. Как только потерпел быстрый и сокрушительный провал корниловский мятеж и политическая обстановка в стране резко качнулась влево, Ленин сразу же в статье «О компромиссах» предложил вновь вернуться к доиюльским лозунгам «Вся власть Советам», ответственное перед Советами правительство из эсеров и меньшевиков. «Такое правительство, — писал он, — могло бы создаться и упрочиться вполне мирно» (Т. 34. С. 134—135) (подч. мною. — В.К.). И кто опять сорвал новую возможность мирного перехода власти в руки большинства народа в лице Советов? Социалистические партии эсеров и меньшевиков в лице их правой верхушки.

В предоктябрьских трудах В.И. Ленин неоднократно возвращался к вопросу запугивания буржуазной прессой Гражданской войной в России, если власть перейдет в руки большевиков. В ответ он выражал уверенность, что если все социалистические партии объединятся, как это произошло во время корниловского выступления, то никакой серьезной Гражданской войны со стороны буржуазии не будет. «Советам, — писал Ленин в первой половине сентября 1917 г., — совершенно достаточно будет наказывать уклоняющихся от подробнейшего учета или обманывающих народ капиталистов конфискацией всего их имущества и кратковременным арестом, чтобы сломить этим бескровным путем всякое сопротивление буржуазии». (Там же. С. 224.)

БЫСТРОТА победы вооруженного восстания в Петрограде и его почти полная бескровность (всего 6 убитых и 50 раненых), триумфальное распространение Советской власти по просторам необъятной России, казалось, подтверждали ленинские прогнозы. Но дальнейшее развитие событий пошло по другому кути. Правые эсеры и меньшевики выступили единым фронтом с буржуазией против перехода власти в руки Советов. Уже 25 октября по распоряжению бывшего главы Временного правительства эсера А.Ф. Керенского 3-й конный корпус под коман-дованием ген. П.Н. Краснова был двинут на Петроград. На помощь ему так называемый Комитет спасения родины и революции, состоявший из правоэсеровских и меньшевистских лидеров, поднял в столице 29.Х мятеж юнкеров. Но уже ЗО.Х войска Керенского — Краснова, а еще раньше мятеж юнкеров были разгромлены. Так началась Гражданская война в Советской России. Кто же был ее зачинщиком — большевики или их противники? Ответ ясен.

Для любой страны Гражданская война — большое несчастье. В связи с этим многих людей до сих пор волнует вопрос о терроре в ее годы, о чем преимущественно речь шла и на названной телепередаче. Одни доказывают, что был только белый террор, другие — только красный; одни убеждают, что инициаторами террора были большевики, Советская власть, другие, что развязали террор белогвардейцы, а красные были вынуждены на него ответить. Нам представляется, что этот спор бесплоден: был белый террор, но был и красный террор, первоначальными виновниками его была как та, так и другая сторона. И это было неизбежно в той острой классовой борьбе, переросшей в ожесточенную Гражданскую войну.

В пылу начавшейся Гражданской войны произошел и первый массовый террористический акт. 28 октября 1917 г. в ходе боев за Москву юнкера учинили дикую расправу на территории Кремля над пленными солдатами 56-го полка. Выстроив 500 безоружных человек перед воротами Арсенала, они расстреляли их из пулеметов. Не остались в долгу и большевики, организовав артиллерийский обстрел национальной святыни — Кремля.

Особенно усилился террор новой власти с момента создания 7 (20) декабря ВЧК во главе с Ф.Э. Дзержинским. Само по себе образование специального органа, охраняющего революцию от посягательств со стороны ее противников, в сложившейся обстановке являлось необходимым актом. Но так как чрезвычайные комиссии с самого начала были фактически выведены из-под какого-либо контроля (они сами осуществляли по своему усмотрению арест, ведение следствия, вынесение и приведение приговора в исполнение), то разумная мера в использовании насилия нередко превышалась уже в первые годы Советской власти. Оправдывая такое положение, Дзержинский писал: «ЧК — не суд, ЧК — защита революции... ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч ее при этом попадет случайно на головы невинных».

И тем не менее до осени 1918 г. террор Советской власти не имел массового характера и сами репрессии часто носили довольно мягкую форму. Арестованные министры Временного правительства вскоре были выпущены на свободу. Под «честное слово» не поднимать больше оружия против Советской власти отпустили участников юнкерского мятежа в Петрограде и даже ген. Краснова. После допроса были освобождены кадетско-эсеровские лидеры Петроградской думы, превратившейся в один из центров борьбы против Советской власти. Многие из арестованных впоследствии признавались, что отношение к ним Советской власти было гуманным, условия заключения не были суровыми. «Общественные работы», к которым в то время часто приговаривали, были не из тяжелых. Так, известный всей России махровый черносотенец В.М. Пуришкевич, арестованный за организацию заговора против Советской власти, а вместе с ним царские министры В.А. Сухомлинов и И.Г. Щегловитов (арестованные еще Временным правительством) топили в одном из бастионов крепости печи. Князь П.Д. Долгоруков писал в своих мемуарах, что арестованные кадетские руководители и министры Временного правительства вышли из тюрьмы «в весьма бодром настроении».

Массовьм и более жестоким «красный террор» стал после тяжелого ранения 30 августа 1918 г. В.И. Ленина, убийства в этот же день председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого, а еще раньше видного большевика В.Володарского. Это был ответ на усилившийся террор большевистских противников. 5 сентября Совнарком издал постановление о «красном терроре» и поручил осуществление «беспощадного массового террора» ВЧК. Начинаются расстрелы людей, сидевших по политическим мотивам в тюрьмах.

ОСОБО следует сказать о терроре на фронтах в годы Гражданской войны. Есть много свидетельств того, что как белые, так и красные проявляли немало жестокостей в отношении друг друга. Так, приказом Колчака от 27 марта 1919 г. все военнопленные красноармейцы делились на четыре категории; входивших в первые две предписывалось предавать военно-полевому суду за государственную измену, что часто означало расстрел. В то же примерно время с красней стороны появляется не менее жестокий документ о расказачивании, подписанный председателем ВЦИК Я.М. Свердловым, который требовал массовых репрессий против целого сословия тогдашней России. В ответ казаки нередко вырубали сотни и тысячи «иногородних» крестьян, составлявших опору Советской власти в деревне. Офицеры расстреливали коммунистов и беспартийных советских работников.

Есть немало свидетельств о белом терроре в мемуарной литературе самих участников белого движения. Так, в книге Романа Гуля «Ледяной поход» этим сюжетам посвящены десятки страниц. Вот один из них: «Из-за хат ведут человек 50—60... головы и руки у всех опущены. Пленные. Их обгоняет полковник Нежинцев... «Желающие на расправу!» — кричит он... Я оглянулся на своих офицеров. Вдруг никто не пойдет, пронеслось у меня. Нет, выходят из рядов... Вышли человек пятнадцать. Идут к стоящим кучкой незнакомым людям и щелкают затворами... Долетело: пли!.. Сухой треск выстрелов, крики, стоны... Люди падали друг на друга, а шагов с десяти... по ним стреляли, торопливо щелкая затворами. Упали все. Смолкли стоны. Смолкли выстрелы... Некоторые добивали прикладами и штыками живых».

Не все офицеры, конечно, участвовали в этих расстрелах, да и участвовали по разньм причинам. Были среди них, как показывает Р.Гуль, и просто-напросто с палаческими и мародерскими наклонностями или зоологической ненавистью к рабочим и крестьянам.

Но были и те, кто таким способом мстил за такие же убийства со стороны красных: «А почем я знаю! Может быть, эта сволочь моих близких в Ростове перестреляла!» — кричит, отвечая кому-то расстреливавший офицер».

Еще более мрачную картину рисует начальник штаба 1-го армейского (Добровольческого) корпуса генерал-лейтенант Е.И. Доставалов в своих воспоминаниях под характерным названием «О белых и белом терроре». «Путь таких генералов, — пишет он, — как Врангель, Кутепов, Покровский, Шкуро, Постовский, Слащев, Дроздовский, Туркул, Манштейн, и множества других был усеян повешенными и расстрелянными без всякого основания и суда. За ними следовало множество других, чинами поменьше, но не менее кровожадных». Один командир конного полка показывал автору воспоминаний в своей записной книжке цифру 172. Это была цифра собственноручно им расстрелянных большевиков. «Он надеялся, — пишет далее ген. Доставалов, — что скоро дойдет до 200. А сколько было расстреляно не собственноручно, а по приказанию? А сколько каждый из его подчиненных расстрелял невинных людей без приказания? Я Пробовал как-то заняться приблизительными подсчетами расстрелянных и повешенных одними белыми армиями юга и бросил — можно сойти с ума».

Вот она подлинная, без прикрас, Гражданская война. «Тяжелая обстановка Гражданской войны, — замечает в своих «Очерках русской смуты» ген. А.И. Деникин, — вступала в непримиримые противоречия с общественной моралью. Армия состояла не из одних пуритан и праведников. Та исключительная обстановка, в которой приходилось жить и бороться армии, неуловимость и потому возможная безнаказанность многих преступлений давали широкий простор порочным, смущали морально неуравновешенных и доставляли нравственные мучения чистым».

Эти оценки можно отнести и к армии противоположной стороны. Действительно, нет большей беды для страны и ее народа, чем Гражданская война. Наша задача — не пытаться сегодня обвинить белых или красных в большем или меньшем терроре, а сделать все возможное, что-бы это кровавое бедствие не повторилось еще раз в нашей многострадальной стране.

В.А. КУВШИНОВ,

доктор исторических наук, заслуженный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, заслуженный работник выс